А у меня очередной приступ апатии >_<
Посмотрела первую серию Детей Дюны. Ничего не поняла. Забила, решила сначала посмотреть оставшиеся две части и только потом терзать Лин. Хотя, зачем?
Сериал почему-то воспринимается только как один из тех турецких, которые так часто крутят по "Домашнему", может, именно поэтому не зацепил?
Черви противные, МакЭвоя мало, чёрные глаза - тошниловка.

А между тем я продолжаю читать Войну и мир, прерываясь временами на фанфики. Вот и сегодня с утра зайдя на фикбук нашла новый фик Мари Невской - одного из любимых авторов. Ларри, да. Сюжет до боли похож на Делириум. Запрещено всёвсёвсё, и только группа мятежных подростков, сбегающих по ночам на вечеринки пытается пробудить спящий город. Присутствуют те же полицейские, обыскивающие всё и всех с собаками, лезущими в каждую дырку.
Я так много в последнее время читаю AU, и мне это нравится~
Стайлс — главарь бунтарской музыкальной группы, разыскиваемый полицией всего города, такой дерзкий и сексуальный, что у меня захватывает дух.
В этом фике я нашла главу с самым горячим минетом за всю мою жизнь. Пейринг странноват, но... он прекрааасен.
Луи Томлинсон/Ник Гримшоу. Луи пассив, этому я не удивлена, но чтобы с Ником?


Вот эта сцена. Небольшой Фап-тайм.Гримшоу облокачивается о серые раковины со сколотыми краями, сжимая их руками, и по мере приближения к нему Луи и становления его на колени лицо Ника приобретает задумчивое выражение. Шатен чуть не фыркает от смеха, но вместо этого сдерживает себя, пытаясь отвлечься и сосредотачиваясь на деле.
Он тянет язычок ширинки вниз и для пробы пробегается пальцами по затвердевавшему органу, скрытому под эластичной тканью нижнего белья. Ник даже вздрогнул от ласковых прикосновений, но быстро взял себя в руки, вновь обращая свой взгляд на парня. Луи был так горяч, стоя на коленях, с его чертовыми подрагивающими ресницами. Блять, как повезет тому, кто получит полный контроль над этим потрясающим мальчиком, чья попа напоминала сочный персик. Помнится, Гримшоу так и не посчастливилось поиметь ее, так что да, он кусал себе локти.
Узкие черные джинсы с силой оказались сняты, пряжка толстого ремня зазвенела о кафельный пол, и худые бедра мужчины покрылись мурашками от окутавшей его тело прохлады. Он сам дрожащими пальцами расстегнул нижние пуговички строгой рубашки, заворачивая ее полы для удобства. Луи делает еще один шаг и освобождает член из нижнего белья, с интересом разглядывая его.
- Давай-ка к делу, - бросает ему брюнет, пытаясь скрыть за раздражительностью волнение, которому не было причин вовсе. И Луи повинуется ему, дразняще прикасаясь губами к розовой головке и отстраняясь. Он с удовольствием наблюдает за крепчающей эрекцией, и Ник готов поклясться, что за последние полгода никто не доводил его до такой точки возбуждения, когда хочется отпустить себя, послать к черту свой контроль и оттрахать чей-то ротик, пока не станет легче, потому что нынешнее его состояние до боли невыносимо. Но он даже не владел больше своим телом, разваливающимся на кусочки от невыносимого секундного ожидания.
Луи по-кошачьи лижет твердый ствол, постоянно отрываясь от своего занятия и смакуя на языке вкус ествественной смазки. Он терпкий и напоминает один из тех дней, когда Лу практиковался в умении работать своим ртом почти каждый день. Что ж… те уроки, данные Ником, не прошли даром.
- Ну же, Луи, - нетерпеливо стонет мужчина, подаваясь бедрами вперед. Влажная головка шлепает шатена по губам, и он послушно открывает рот, насаживаясь до середины длины. С висков Гримшоу потоком катятся горошины пота, соскальзывая с острого подбородка на грудь. Луи – искусник в этом деле, ведь никто кроме него не будет так тщательно обводить языком каждый сантиметр бархатистой кожи, горевшей от недостатка внимания со стороны любовника.
Луи прикрывает глаза, сжимая в кулаки края своей футболки. Какое наслаждение дарит ему ощущение горячего члена с рельефно выступающими венками между губ, воспаленных от трения. Но огонь, опалявший кожу губ изнутри, только придавал пикантности и остроты, порождавшие сладко-тягучие импульсы внизу живота.
- Ты выглядишь так хорошо, когда твой ротик занят не скандалами, а работой , - судорожно выдыхает ведущий, раззадоривая Томлинсона. Он выпускает орган из плотного колечка губ и, обхватив его у основания на удивление сухой ладонью, блядски шлепает себя по губам, размазывая мутные капельки по уголкам рта.
Ник запрокидывает голову, и хриплый стон отражается от сияющего бледно-голубого кафеля. Почему он не запотевает? Всем находящимся здесь кажется, что температура зашкаливает за 70 градусов по Цельсию.
- Мгх, - мужчина властно стискивает пальцы на остром подбородке парня, оттягивая его вниз и толкаясь в жаркое пространство. Луи с удовольствием смыкает губы, и Ник со стоном обводит пальцем прекрасно оттопыренную членом щеку. – Отпусти себя, Лу. Я ведь знаю, как ты кайфуешь ото всего этого, - он осторожно подается вперед, вынуждая принять себя до самого конца. И Луи… отпускает себя, и приглушенно стонет, стонет так сладко и медово, словно самое большое блаженство в этом мире – сосать.
Ник не сдерживается более – от звуков, издаваемых парнем, кому угодно сорвет тормоза. Он кладет обе ладони на втянутые щеки и безжалостно вбивается в податливый рот. Пальчики на ногах его поджимается от скулежа Лу. Он не может до конца принять весь член, хоть он и среднестатистических размеров, однако толстый, да. Их благополучно забытый оператор подлетает к самому лицу отсасывающего и как раз запечатлевает кульминационный момент, от которого в обозримом будущем будут кончать сотни зрителей: широко распахнутые серые глаза с голубоватым отблеском, вязкую слюну, стекающую по подбородку и вытянутой шее, и последние хлюпающие толчки Ника, обильно кончающего в рот парню.